Найти работу и наладить свою жизнь ты всегда успеешь, а паб закрывается через пять часов. © Black Books | „Du bist verrückt mein Kind, du mußt nach Berlin“ © Franz von Suppé
"Битва пяти королей" закончилась, и прежде, чем выложить сюда свои фики, я хотела бы сказать несколько тёплых слов команде Станниса.
Vincha: артер, оформитель, а главное - кэп. Который всё делал спокойно, вовремя, не хватался за сердце и вообще был воплощённым идеальным кэпом.
tas_ka: собрат не только по Стэну, но и по Балканам, чудная бета, отличный райтер, мозговыносящий "Дракон" и Мел/Давос *брове*
Любава21: модерн-ау клип я смотрю почти каждый вечер, ибо это совершенство. А Роуз/Станнис - канон!
Charlie Rivers - чудесный переводчик нашей козырной карты - Давоса!))
В целом это была совершенная команда. Где каждый сделал свой вклад, где не было леденящих душу дедлайнов, холиваров, безразличия. Где все были как один, потому что просто любят этого скучного, закомплексованного, зубоскрипящего и самого хардкорного короля Вестероса.
Наш деанон:
"Ибо ночь темна и полна ужасов" - видео автор: Любава21
"Дети" - автор: Деяна Станкович бета: tas_ka
"Драконы, Львы и Полуправда" - переводчик: Charlie Rivers бета: tas_ka
"Королева" - автор: tas_ka бета: Деяна Станкович
"Родная кровь" - рисунок автор: Vincha
"Штормовой год" - автор: Деяна Станкович бета: tas_ka
"Игра престолов: "Драконий камень"" - видео автор: Любава21
"Другой подход" - видео автор: Любава21
"Я вас любила" - видео автор: Любава21
"Team of Dragonstone" - излавки автор: Любава21
"Неизвестные факты из жизни Team of Dragonstone на Стене" - драбблы автор: Деяна Станкович бета: tas_ka
"Дракон" - драббл автор: tas_ka бета: Деяна Станкович
"Dragonstone's radio" - фанмикс автор: Charlie Rivers оформление: Vincha
"Давос"- рисунок автор: Vincha
"Ширен" - рисунок автор: Vincha
"Мелисандра" - рисунок автор: Vincha
"Братья" - рисунок автор: Vincha
"House Baratheon" - сет аватар автор: Vincha
"Песнь льда и пламени" - сет аватар автор: Vincha
Оформление выкладок ( баннеры, заглушки) - Vincha
Все работы вы можете найти по тэгу вот тут:
westeroswars.diary.ru/?tag=4834699
А я, с вашего позволения, выложу три своих фика)
1) Я редко пишу грустно-светлую лирику, но эти дети настолько прекрасны, что они достойны не-мартин-стайл судьбы)
читать дальшеНазвание: Дети
Задание: лирика
Размер: мини, 1441 слово
Пейринг/Персонажи: Ширен Баратеон/Эдрик Шторм, Станнис Сиворт, Стеффон Сиворт
Жанр: общий. Джен, чуть гета
Рейтинг: G
Саммари: "Мы не призваны улучшать мир и в ответе лишь за то время, в которое нам довелось жить — нам должно выпалывать зловредные сорняки и оставить потомкам чистые пахотные поля" (с) Дж.Р.Р. Толкиен
читать дальше
Принцесса на Драконьем камне
Она просыпается, как обычно, с рассветом. Хмурое небо над скалистым островом нечасто балует его обитателей солнечными лучами, поэтому Ширен научилась ловить редкие их проблески. Она наскоро надевает простое тёмно-синее платье и поднимается в Чертог Расписного Стола.
— С добрым утром, принцесса! — кланяется встреченный по пути повар. Он несёт огромную корзину с рыбой — это, пожалуй, единственная, кроме обсидиана, истинная ценность одинокого острова.
Все на Драконьем Камне по привычке называют её принцессой, и Ширен не поправляет никого. Не потому, что ей это льстит, ведь от трона она отказалась добровольно, а потому, что от этого обращения веет прошлыми днями, когда её отца называли королём.
— Он и был королём, — шепчет Ширен, поднимаясь по крутой каменной лестнице. – Единственным настоящим. Самым лучшим.
На Железном троне — Мирцелла Баратеон и Рикон Старк. Они очень странная пара: утончённая, задумчивая Мирцелла и вспыльчивый, будто дикий, Рикон, но они любят друг друга до безумия. Да и государство после стольких лет войны, наконец, обрело относительный покой: от устоявшей Стены до многострадальной Королевской Гавани.
Ширен садится прямо на Расписной стол, болтая ногами в воздухе. В чертоге стоит один-единственный стул с высокой спинкой, но он всегда останется пустым — это место короля Станниса.
После той великой битвы с Иными и гибели отца все прочили её на место королевы, но Ширен отказалась. Конечно, нашлись умники, которые вопили, дескать, тем самым она предаёт память Станниса Баратеона, который боролся за трон для себя и своей дочери, но Ширен твёрдо стояла на своём. Они ничего не понимали, они не знали короля, они не могли помыслить даже, что он прежде всего желал дочери счастья, а не короны.
Тем более, что Мирцелла и Рикон правили, на удивление многих, справедливо и великодушно. Острый ум жены и сила и воинственность мужа дополняли друг друга невероятно гармонично. А Мирцелла, догадываясь, конечно, чья она дочь на самом деле, никогда не уставала всячески подчёркивать, что она из рода Баратеонов, а Ширен — её сестра. Королева предлагала кузине Штормовой предел, но Ширен и тут отказалась. Огромная твердыня была ей чужая, а в замке с изваяниями драконов всё было привычным и знакомым. И ещё тут ей лучше всего работалось.
***
Исписанные её размашистым почерком листочки пергамента повсюду — так много, что под их грудой на столе даже скрылось Гнездо в Долине Аррен. Ширен закусывает кончик пера и бросает мимолётный взгляд на восходящее солнце, которое поднимается из тёмно-зелёной морской воды. После этого она продолжает писать.
Ширен хорошо помнит, как отбивалась от желающих выразить практически раболепное восхищение победой отца.
— Станнису Баратеону следует посмертно поставить памятник в Королевской Гавани! Да чтоб выше Браавосского Гиганта! — говорил один.
— Нет! — возражал другой. — Лучше высечь его образ на Стене, которую он спас. А рядом образ Дейенерис Бурерождённой.
— Мы можем отправить моряков на поиски новых земель и назвать их именем короля Станниса, — воздевал к принцессе руки третий.
В такие минуты Ширен хотелось заскрипеть зубами в точности так, как делал отец. Она уже давно, с той минуты, когда Красная Жрица принесла чёрную весть о гибели Станниса, знала, что должна сделать.
***
Вот уже несколько лет Ширен Баратеон пишет книгу.
Сначала это были ещё детские, наивные и эмоциональные воспоминания об отце, обрывки их редких разговоров, но потом Ширен сама стала замечать, как меняется её повествование, какими зрелыми становятся размышления, как много она хочет сказать не только о Станнисе, но о войне, что захлестнула весь Вестерос и затронула огнём и мечом мирок каждой семьи, от крестьянской до королевской.
Работу принцессы прерывает робкий стук её единственной фрейлины:
— Он прибыл, Ваше Высочество.
Пират со Ступеней
— У тебя на носу чернила, — такими словами встречает её красивый черноволосый парень. — Как продвигается книга?
Ещё года три назад она бы радостно бросилась к нему в объятия, но сейчас не может, сейчас она повзрослела, и ей хочется просто взять его за руку и не отпускать.
Эдрик Шторм — ещё одна причина, по которой Ширен Баратеон не нужен Железный трон.
За эти годы, он, кажется, забыл, чьим сыном является. Ширен несколько раз пыталась заговорить с Эдриком об этом, но тот лишь смеялся.
— В Узком море я настоящий король, моя милая Ренни, зачем мне этот трон, который, говорят, ещё и колет задницу?!
Ширен тогда фыркнула, а Эдрик захохотал, а потом сгрёб её в охапку и закружил на прибрежном песке Драконьего Камня, рассказывая, как скрипят в бурю мачты, как бьёт в лицо бриз, как даже паруса пахнут солью…
***
— Я думаю, допишу её к твоему следующему приезду, — говорит Ширен, пытаясь стереть чернила с носа.
— Я буду первым читателем? — Эдрик подхватывает её под руку и ведёт в зал, где накрыт завтрак. Он хорошо помнит все переходы замка.
— Конечно, нет, — серьёзно отвечает Ширен и тотчас не выдерживает и смеётся, увидев, как из сурового пирата Эдрик превращается в обиженного ребёнка. — Первым будет Луковый Рыцарь.
— На это я согласен, — усмехается Эдрик. — Тогда давай в следующий раз отправимся к нему в гости. Кажется, тысячу лет там не был.
Принцесса радостно кивает. Она любит морские путешествия, но ещё больше любит Лукового Рыцаря и своего пирата.
Ширен давно не наивная девочка, да никогда и не была наивной, и понимает, что за красочными рассказами Эдрика скрывается не только скрип мачт, но и звон стали, не только запах соли, но и запах крови. Но её не покидает надежда, что однажды он придёт на своей «Синеглазой» на Драконий Камень, чтобы остаться тут навсегда.
***
— Куда ты теперь? — спрашивает Ширен, когда через несколько дней Эдрик с командой поднимают паруса.
— Я думал побывать в Асшае. Встретиться с леди Мелисандрой за чашей вина, вспомнить прошлое, поговорить о кострах в ночи, — подмигивает Эдрик, но, поймав обеспокоенный взгляд Ширен, машет руками. — Да шучу я! Мы отправляемся в Браавос и Старомест, так что жди, я привезу тебе много новых книг. И не бойся, я их покупаю, а не граблю мейстерские библиотеки.
Ширен улыбается.
— Кстати, о Мелисандре, — продолжает Эдрик, — сир Давос писал тебе, что Деван отправился к ней?
— Да, — кивает принцесса. — Впрочем, возможно, она — единственная, кто сможет помочь ему справиться с чувством вины за то, что он не погиб рядом с моим отцом.
— Красная Зараза и сама осталась жива-живёхонька.
— Эдрик!
Пират хохочет и прижимает к себе Ширен.
— Не волнуйся, принцесса. У Давоса, слава Семерым, есть ещё сыновья.
Охотник Дождливого Леса
Лес заканчивается невысоким песчаным обрывом, с которого легко спрыгивает темноволосый юноша с луком в руках и кожаным колчаном за спиной.
— Ну где ты там? — смеётся он, обернувшись. — Я снова первый.
— Ещё бы, — раздаётся недовольное ворчание, и на мокрый прибрежный песок приземляется второй парень. Они могли бы сойти за близнецов, только во взгляде первого искрится смех, а второй уж очень серьёзен. — Ты снова расставил дурацкие ловушки. Когда только успел?
— Кто рано встаёт, тому и Дева даёт, — хохочет лучник.
— Богохульник ты, Станнис.
— А ты зануда, Стеффон.
***
Их перебранки с детства были головной болью Марии, хоть она всегда понимала — всё это несерьёзно, эти двое друг за друга жизнь отдадут. Но какими же разными они были: смешливый, вечно выдумывающий разные проделки Станнис и рассудительный Стеффон.
— Не того сына мы в честь короля нарекли, — много раз сокрушалась Мария, но Давос качал головой:
— Того, Мария, того. Король редко улыбался. Пусть же наш мальчик делает это за него.
***
— Оставь её, Станнис.
Чайку с перебитым крылом они находят на большом камне у кромки воды, и Станнис осторожно берёт птицу в руки. Та не пытается освободиться, как будто понимает, что ей хотят помочь.
— Значит, в лесу ты птиц стреляешь, не жалея их, а эта чем лучше?
— Я её вылечу.
Стеффон выразительно смотрит на брата.
— Ведёшь себя как мальчишка, — говорит он. — Птица не выживет.
— Может быть, — пожимает плечами Станнис, направляясь к дому. — Но я попробую.
***
Ширен пишет до поздней ночи.
«Я помню лишь одну фразу леди Мелисандры сразу после битвы. Она подошла ко мне, взяла за руки и сказала: «Я во многом ошибалась, дитя: Обещанным Принцем оказалась драконья принцесса, но твой отец первым повёл воинов против Иных». Только по прошествии нескольких лет я поняла: Красная Жрица, конечно, ошиблась. Но не ошиблись те, кто всё это время был со Станнисом Баратеоном: его лорды, лорды Севера, которые приняли его сторону, его Луковый Рыцарь и я, его дочь».
Ширен гасит свечу — она и в темноте легко находит дорогу в свои покои. Проходя по узким коридорам, она проводит рукой по каменным драконьим изваяниям.
Принцесса Ширен больше не боится драконов. Она ничего не боится.
2) Драмы - мой конёк. Это я поняла, когда почитала отзывы на фик на АВ, где они колебались от "дерьмецо" до "этот человек пишет в стиле Мартина!"
А если серьёзно, то не написать про Осаду команда среднего Баратеона не могла. Именно тогда, имхо, родился тот Станнис, которого мы знаем. И мне очень хотелось добра для мейстера Крессена.
И ещё мне кажется, с этим фиком мой стиль стал жёстче, что ли.
читать дальшеНазвание: Штормовой год
Задание: драма
Размер: мини (1303 слова)
Пейринг/Персонажи: Станнис Баратеон, мейстер Крессен, Ренли Баратеон, Давос Сиворт
Жанр: джен/драма
Рейтинг: РG-13
Саммари: "Когда затягиваешь пояс, желудок становится ближе к сердцу" (с) Доминик Опольский
читать дальше— На дне морском, во тьме морской, рыбы едят мёртвых рыб — я знаю, уж я-то знаю.
Было бы чем заткнуть уши, Станнис давно бы это сделал. Казалось, шут — единственный, кому голод не доставлял никаких неудобств. Как будто он и впрямь питался рыбами со своего дна морского.
«Чтоб он там и оставался».
К счастью, песенка вскоре затихла — Пестряк никогда не сидел долго на одном месте. В то время, как обитатели Штормового Предела передвигались по замку беззвучно и медленно, скользя, словно тени, дурак взлетал вверх по лестницам и спускался с них десятки раз за день. И, конечно же, пел свои жуткие песенки.
Мейстер рассказывал Станнису о последнем письме лорда Стеффона, но средний Баратеон не мог понять, как шут с лицом в клетку должен был заставить его улыбаться. Пусть даже до своего утопления он был вполне нормальным.
Покои Крессена располагались в одной из самых высоких башен замка. В ней всегда выл ветер: в детстве Роберт очень любил рассказывать Станнису о призраках, живущих тут. Когда же понял, что брат не пугается, тут же изменил свою легенду — он был мастером захватывающих историй.
«Железные люди верят в Утонувшего Бога. Его главный враг — Штормовой Бог. Он насылает бури на корабли, неся разрушения и погибель. Ты знаешь, что эта башня — главное обиталище Штормового Бога? Слышишь, как он воет, хочет вырваться на свободу, только завидев корабль? А знаешь, каков он на вид, брат? У него чёрные провалы вместо глаз, косматые длинные волосы развеваются на ветру, а в худых бледных руках...»
Роберт живописал свои истории всё новыми подробностями — до того дня, как «Горделивая» лорда Стеффона вошла в залив. Тогда он замолчал надолго. Роберта и Станниса впервые что-то скрепило, будто связало прочным морским узлом. Братья с рассвета и до заката обходили всю береговую линию, загребая чёрными сапогами мокрый тяжёлый песок. Прибой выбрасывал раздутые тела утопленников — сине-зелёные, как сама морская вода. Но отца и мать сыновья так и не нашли. Только в те дни все заметили, как невероятно похожи молодые Баратеоны — горе сделало их братьями не просто по крови, а по сердцу. Впрочем, лишь на время — пока в замке снова не зазвучал громогласный смех Роберта, пока Ренли не начал вновь играть в свои шумные, детские, наивные игры.
Как бы там ни было, сейчас Станнис знал твёрдо — если и есть в Штормовом Пределе настоящий властелин, то это не он, лорд Баратеон, и не Штормовой Бог, и даже не призраки прошлого. Этими комнатами, коридорами, каморками, нишами и лестницами правил Голод. И обличий у него было множество: Голод говорил тонким голосом Ренли, Голод визжал мрачными песнями шута, Голод молчал, сжимая зубы, — как сам Станнис.
Мейстер привстал с лавки при виде молодого лорда, но Станнис покачал головой: садись. Крессен сел и придвинул воспитаннику глубокую тарелку, на дне которой темнели остатки какого-то варева.
— Я сильнее и моложе тебя, мейстер. Не будь глупцом. К тому же это точно последняя крыса в замке.
— Вот именно, — улыбнулся Крессен. — Где уж мне эти кости перегрызть.
— Значит, отдай Ренли, — отрезал Станнис. — У меня хватает дел, чтобы тут ещё с тобой препираться из-за крысиных костей!
— Стало быть, отдам Ренли, — согласился мейстер. — Он вчера говорил, что пытался пожевать кожу на своих сапогах. Сказал, отхватил кусок.
— Зубастый, как дракон. Следует сказать ему, что такие деликатесы нужно оставлять на самый чёрный день.
С минуту они молчали, а после мейстер осторожно спросил:
— А он не настал, мой лорд?
Станнис глянул на него запавшими глазами:
— Нет, раздери меня гром! — с неожиданной злостью ответил он. — Я пришёл к тебе, чтобы услышать слова поддержки, а ты — ты, как Пенроз и Баклер, будешь уговаривать меня не губить людей? Сдаться?
— Что ты, мой мальчик...
— Я не мальчик, мейстер. Я — защитник твердыни Баратеонов. Как бы я не относился к Роберту, предать его я не могу. А что будет означать сдача крепости, если не предательство? — Станнис отвернулся к окну, вглядываясь в вечно неспокойное море у замка. Кораблей Редвина не было видно в густом молочном тумане, но и медведь не видит капкана, прикрытого густой листвой.
— Родители тебя хорошо воспитали, мой лорд, — тихо сказал Крессен. — Воспитали сильным и справедливым.
Станнис отвернулся от окна.
— Меня воспитал ты, — ответил он.
Раньше Ренли влетел бы в покои мейстера, словно вихрь, но сейчас он, как и все в замке, был тенью. Бесшумно приоткрыв дверь, он зашёл в комнату и тут же уставился горящими глазами на миску с крысиной похлёбкой. Станнис кивнул ему, и младший набросился на еду, точно это были лимонные пирожные.
«Последняя тощая крыса», — подумал Станнис. «И что мне делать дальше с этими синими глазищами, как сказать, что больше не на что надеяться? Не поймёт ведь».
— Пжасти, — с набитым ртом вдруг сказал Ренли, и Станнис по привычке строго ответил:
— Ты не простолюдин. Прожуй, а потом говори.
Но кто его послушал? Это был Ренли, а Ренли всегда делал то, что ему хочется.
— Пжасти, — повторил он, но через секунду всё же сказал уже нормально:
— Прости.
— За что? — поинтересовался старший.
— Я не умею быть храбрым, как ты. Я боюсь, что мы все умрём. Мы умрём, да? Станнис?
«Понял».
Станнис снова повернулся к спасительному окну.
«А вот и Пакстер, будь он проклят. Лучше бы туман висел вечно».
Мейстер молчал, но это было понятно — Ренли обращался к брату.
Станнис выдохнул, сцепил зубы и подошёл к младшему, неуклюже взъерошив тому волосы.
— У тебя есть шанс доказать мне свою храбрость.
— Правда?!
«Даже сейчас он умеет радоваться. Мне бы так».
— Правда, — кивнул Станнис. — Всё очень просто: ты должен жить. Ты будешь храбрым, если не оставишь меня одного, Ренли.
«Как Роберт».
Робкий стук прервал разговор — в комнату заглянул Кортни Пенроз. Вид у него был такой, словно он увидел привидение — хотя казалось, что в Штормовом Пределе уже нечего пугаться.
— Лорд Станнис... Там... — Кортни даже взмок. — Вы должны спуститься вниз.
— Вы толком можете сказать, сир? Или от голода съели свой язык?
Кастелян замотал головой.
— Люди в осаде становятся безумнее короля Эйериса, — заметил Станнис. — Идёмте, сир, посмотрим, чего вы так испугались.
— Я с тоб...
— Мейстер, — перебил младшего брата старший. — Расскажи пока лорду Ренли сказку.
— Я уже взрос...
— Какую сказку?
— Ты с ума сошёл, мейстер?! — рявкнул Станнис. — Откуда мне знать, какую? — его голос чуть смягчился. — Только не про животных.
Лица Штормовых лордов были похожи одно на другое — впрочем, неудивительно, это было лицо Голода, а не вассалов Баратеонов. Даже их гордые гербы сейчас казались жалкими, истрёпанными, серыми...
Стоявшего посреди зала человека Голод не коснулся. Его карие глаза смотрели настороженно, но живо, и Станнису показалось, что он чувствует запах просоленной парусины. Солёные ветры никогда не покидали Предел, но сейчас что-то изменилось.
А ещё пахло луком — луком и рыбой. Видно было, как Штормовые лорды жадно втягивают расширившимися ноздрями этот запах — того и гляди, набросятся на незнакомца и разорвут его на части.
— Кто вы такой? — спросил Станнис, приблизившись к неизвестному. Герба на его одеждах не было.
— Я привёз вам лук и немного рыбы, — невпопад ответил тот. — Отправьте людей к моей лодке, Ваша милость.
Станнис не стал повторять свой вопрос — если это ловушка Мейса Тирелла, то повесить можно и безымянного.
— Мы пойдём вдвоём, — хмуро произнёс Станнис и жестом остановил дернувшегося было вперёд Пенроза.
У лодки Станнис взял одну из луковиц и вдохнул горький запах.
— Моя мать, леди Кассана, вплетала цветы в волосы. Когда я был мальчишкой, и она приходила пожелать мне доброй ночи, я чувствовал легкий аромат этих цветов. А оказалось, достаточно года осады, чтобы лучшим запахом на свете показался этот, — он кивнул на луковицу. — Не знаешь, почему я вообще с тобой откровенничаю, кто бы ты ни был?
— Меня зовут Давос Сиворт, Ваша милость.
Станнис прищурился.
— И зачем же ты, рискуя своей жизнью, пробрался к нам?
Взгляд карих глаз уже не был настороженным — скорее, сочувствующим. А ещё — смелым.
— Потому что вам надо поесть, Ваша милость, — ответил Давос Сиворт.
Они возвращались в замок, когда как раз начало светать, и под восходящим солнцем привычно предстал строгий порядок редвиновских кораблей. Впервые Станнис смотрел на них торжествующе.
В одном из коридоров раздался шорох, а через минуту пламя факела выхватило из тьмы фигуру Пестряка:
— На дне морском сухие костяшки превращаются в руку, в правую руку, — напевал полоумный шут. — Я знаю.
Уж я-то знаю.
3) Внеконкурс. Тут всё просто - я сидела на работе, был конец рабочего дня, и я упоролась
читать дальшеНазвание: Неизвестные факты из жизни Team of Dragonstone на Стене
Форма: драбблы
Персонажи: Станнис Баратеон, Селиса, Джон Сноу, Тормунд, Пип
Жанр: стёб
Саммари: немногие знают...
читать дальшеКак горные кланы пошли за королём Станнисом
Немногие знают, но есть у северных кланов традиция — присягать они могут только сильному правителю. А сильным можно быть, только если много есть. Не все согласятся с этим постулатом, но у суровых северных горных кланов своё мнение, на то они и суровые северные кланы.
Станнис не обладал изящным даром убеждения, если честно, он и не раздумывал особо о том, каким образом склонит тех же Вуллов на свою сторону.
«Импровизируйте, Ваше Величество», — сказал ему Джон Сноу и ослепительно улыбнулся.
Станнис хотел было ответить, что может сымпровизировать Джона Сноу прямиком со Стены вниз, но он был слишком хорошо воспитан и потому только скрипнул зубами.
У Вуллов король покорно съел одну миску овсянки с козлятиной, потом — другую. Жена Вулла счастливо заулыбалась и принесла третью миску. Станнис осилил и её.
А в промежутках между добавкой жена Вулла шепнула мужу: «Экий ненасытный король, только поел — и снова челюстями двигает да поскрипывает, как будто жевать опять хочет. Шёл бы ты за ним муженёк, точно толк из него будет».
Вулл подумал немного и кивнул. А потом провёл Станниса до Харклеев, Норри, Ноттов, Флинтов и Лиддлей. У тех тоже была овсянка.
Так и вышло, что горные кланы пошли за Станнисом.
Потому что из Станниса всегда есть толк.
Как королева Селиса преодолела свои комплексы
Немногие знают, как сильно королева Селиса страдала от своих усиков. К слову, ещё меньше тех, кто знает, почему она так привечала Мелисандру, хотя та заявилась без приглашения на Драконий Камень, пока муж Селисы был в Королевской Гавани, и сообщила: «Теперь я буду жить с вами». Селиса пыталась робко возразить, что, дескать, с нами уже живёт население острова, полоумный утопленник, с десяток каменных драконов, а скоро, как пишет муж, прибудут контрабандисты всякие и пираты заморские. Нет, оно понятно, что в таком бедламе и Красная Жрица бледным гиацинтом покажется, но нужно же и меру знать!
А Мелисандра кем угодно была, но не дурой. Она научила Селису надолго избавляться от её усиков, достаточно было воск растопить...
Но речь не об этом, ведь Селиса всё равно страдала. Однажды она уложила Ширен спать, а сама пошла свысока посматривать на одичалых. Тормунда она не любила особо — на него не получалось посматривать свысока. Но Тормунд не растерялся — одичалые вообще ребята бравые — и стал ей комплименты всякие говорить о том, как растительность на лице украшает женщин, просто изнеженные южные лорды это не ценят.
Селиса было возмущённо замахнулась дать Тормунду пощёчину, но вовремя заметила, какие у того красивые голубые глаза, — да и убрала руку.
Потому что королева Селиса — практичная женщина, а муж — где-то на юге.
Как умеют преподавать командующий Сноу и король Баратеон
Немногие знают, что Пип не умел считать. Вернее, он мог посчитать до тридцати, кажется, но вот со сложением у него были проблемы. В его оправдание, конечно, можно сказать, что не очень-то простому брату Ночного Дозора оно надо, но Пип был упрямым малым. Решил научиться сложению — должен!
Когда Джон выходил от короля Станниса, то вечно бормотал себе под нос какие-то числа. Пип смекнул — почему бы именно их не складывать, всё же интересней, чем мороженую репу. Через неделю он торжественно привёл Джона к дальнему столу в самом тёмном углу трапезной — на столешнице были коряво вырезаны цифры, а между ними стояли плюсы.
«Верно в итоге получилось?» — поинтересовался Пип.
Джон посчитал в уме сумму: 2+3+1+4+0+1+3=14.
«Верно», — кивнул он. — А что ты складывал, Пип?»
«Это ты мне скажи, — пнул его разведчик. — Ты себе бубнил под нос всякий раз, как от Баратеона возвращался».
«Дурак ты, — ответил командующий. — Это количество раз, когда король грозился снести мне башку».
Вот так Пип и научился считать.
Потому что Джон Сноу и Станнис Баратеон в тандеме несут добро людям.
Vincha: артер, оформитель, а главное - кэп. Который всё делал спокойно, вовремя, не хватался за сердце и вообще был воплощённым идеальным кэпом.
tas_ka: собрат не только по Стэну, но и по Балканам, чудная бета, отличный райтер, мозговыносящий "Дракон" и Мел/Давос *брове*
Любава21: модерн-ау клип я смотрю почти каждый вечер, ибо это совершенство. А Роуз/Станнис - канон!
Charlie Rivers - чудесный переводчик нашей козырной карты - Давоса!))
В целом это была совершенная команда. Где каждый сделал свой вклад, где не было леденящих душу дедлайнов, холиваров, безразличия. Где все были как один, потому что просто любят этого скучного, закомплексованного, зубоскрипящего и самого хардкорного короля Вестероса.
Наш деанон:
"Ибо ночь темна и полна ужасов" - видео автор: Любава21
"Дети" - автор: Деяна Станкович бета: tas_ka
"Драконы, Львы и Полуправда" - переводчик: Charlie Rivers бета: tas_ka
"Королева" - автор: tas_ka бета: Деяна Станкович
"Родная кровь" - рисунок автор: Vincha
"Штормовой год" - автор: Деяна Станкович бета: tas_ka
"Игра престолов: "Драконий камень"" - видео автор: Любава21
"Другой подход" - видео автор: Любава21
"Я вас любила" - видео автор: Любава21
"Team of Dragonstone" - излавки автор: Любава21
"Неизвестные факты из жизни Team of Dragonstone на Стене" - драбблы автор: Деяна Станкович бета: tas_ka
"Дракон" - драббл автор: tas_ka бета: Деяна Станкович
"Dragonstone's radio" - фанмикс автор: Charlie Rivers оформление: Vincha
"Давос"- рисунок автор: Vincha
"Ширен" - рисунок автор: Vincha
"Мелисандра" - рисунок автор: Vincha
"Братья" - рисунок автор: Vincha
"House Baratheon" - сет аватар автор: Vincha
"Песнь льда и пламени" - сет аватар автор: Vincha
Оформление выкладок ( баннеры, заглушки) - Vincha
Все работы вы можете найти по тэгу вот тут:
westeroswars.diary.ru/?tag=4834699
А я, с вашего позволения, выложу три своих фика)
1) Я редко пишу грустно-светлую лирику, но эти дети настолько прекрасны, что они достойны не-мартин-стайл судьбы)
читать дальшеНазвание: Дети
Задание: лирика
Размер: мини, 1441 слово
Пейринг/Персонажи: Ширен Баратеон/Эдрик Шторм, Станнис Сиворт, Стеффон Сиворт
Жанр: общий. Джен, чуть гета
Рейтинг: G
Саммари: "Мы не призваны улучшать мир и в ответе лишь за то время, в которое нам довелось жить — нам должно выпалывать зловредные сорняки и оставить потомкам чистые пахотные поля" (с) Дж.Р.Р. Толкиен
читать дальше
Что им запреты, обычаи, суд,
Что им законы?
Дети бесстрашны, дети шагнут
В зубы дракона.
Их не удержит вздыбленный лёд,
Чары и слово -
Солнце ведёт их, солнце поёт,
Рвутся оковы.
(с) Ханна
Что им законы?
Дети бесстрашны, дети шагнут
В зубы дракона.
Их не удержит вздыбленный лёд,
Чары и слово -
Солнце ведёт их, солнце поёт,
Рвутся оковы.
(с) Ханна
Принцесса на Драконьем камне
Она просыпается, как обычно, с рассветом. Хмурое небо над скалистым островом нечасто балует его обитателей солнечными лучами, поэтому Ширен научилась ловить редкие их проблески. Она наскоро надевает простое тёмно-синее платье и поднимается в Чертог Расписного Стола.
— С добрым утром, принцесса! — кланяется встреченный по пути повар. Он несёт огромную корзину с рыбой — это, пожалуй, единственная, кроме обсидиана, истинная ценность одинокого острова.
Все на Драконьем Камне по привычке называют её принцессой, и Ширен не поправляет никого. Не потому, что ей это льстит, ведь от трона она отказалась добровольно, а потому, что от этого обращения веет прошлыми днями, когда её отца называли королём.
— Он и был королём, — шепчет Ширен, поднимаясь по крутой каменной лестнице. – Единственным настоящим. Самым лучшим.
На Железном троне — Мирцелла Баратеон и Рикон Старк. Они очень странная пара: утончённая, задумчивая Мирцелла и вспыльчивый, будто дикий, Рикон, но они любят друг друга до безумия. Да и государство после стольких лет войны, наконец, обрело относительный покой: от устоявшей Стены до многострадальной Королевской Гавани.
Ширен садится прямо на Расписной стол, болтая ногами в воздухе. В чертоге стоит один-единственный стул с высокой спинкой, но он всегда останется пустым — это место короля Станниса.
После той великой битвы с Иными и гибели отца все прочили её на место королевы, но Ширен отказалась. Конечно, нашлись умники, которые вопили, дескать, тем самым она предаёт память Станниса Баратеона, который боролся за трон для себя и своей дочери, но Ширен твёрдо стояла на своём. Они ничего не понимали, они не знали короля, они не могли помыслить даже, что он прежде всего желал дочери счастья, а не короны.
Тем более, что Мирцелла и Рикон правили, на удивление многих, справедливо и великодушно. Острый ум жены и сила и воинственность мужа дополняли друг друга невероятно гармонично. А Мирцелла, догадываясь, конечно, чья она дочь на самом деле, никогда не уставала всячески подчёркивать, что она из рода Баратеонов, а Ширен — её сестра. Королева предлагала кузине Штормовой предел, но Ширен и тут отказалась. Огромная твердыня была ей чужая, а в замке с изваяниями драконов всё было привычным и знакомым. И ещё тут ей лучше всего работалось.
***
Исписанные её размашистым почерком листочки пергамента повсюду — так много, что под их грудой на столе даже скрылось Гнездо в Долине Аррен. Ширен закусывает кончик пера и бросает мимолётный взгляд на восходящее солнце, которое поднимается из тёмно-зелёной морской воды. После этого она продолжает писать.
Ширен хорошо помнит, как отбивалась от желающих выразить практически раболепное восхищение победой отца.
— Станнису Баратеону следует посмертно поставить памятник в Королевской Гавани! Да чтоб выше Браавосского Гиганта! — говорил один.
— Нет! — возражал другой. — Лучше высечь его образ на Стене, которую он спас. А рядом образ Дейенерис Бурерождённой.
— Мы можем отправить моряков на поиски новых земель и назвать их именем короля Станниса, — воздевал к принцессе руки третий.
В такие минуты Ширен хотелось заскрипеть зубами в точности так, как делал отец. Она уже давно, с той минуты, когда Красная Жрица принесла чёрную весть о гибели Станниса, знала, что должна сделать.
***
Вот уже несколько лет Ширен Баратеон пишет книгу.
Сначала это были ещё детские, наивные и эмоциональные воспоминания об отце, обрывки их редких разговоров, но потом Ширен сама стала замечать, как меняется её повествование, какими зрелыми становятся размышления, как много она хочет сказать не только о Станнисе, но о войне, что захлестнула весь Вестерос и затронула огнём и мечом мирок каждой семьи, от крестьянской до королевской.
Работу принцессы прерывает робкий стук её единственной фрейлины:
— Он прибыл, Ваше Высочество.
Пират со Ступеней
— У тебя на носу чернила, — такими словами встречает её красивый черноволосый парень. — Как продвигается книга?
Ещё года три назад она бы радостно бросилась к нему в объятия, но сейчас не может, сейчас она повзрослела, и ей хочется просто взять его за руку и не отпускать.
Эдрик Шторм — ещё одна причина, по которой Ширен Баратеон не нужен Железный трон.
За эти годы, он, кажется, забыл, чьим сыном является. Ширен несколько раз пыталась заговорить с Эдриком об этом, но тот лишь смеялся.
— В Узком море я настоящий король, моя милая Ренни, зачем мне этот трон, который, говорят, ещё и колет задницу?!
Ширен тогда фыркнула, а Эдрик захохотал, а потом сгрёб её в охапку и закружил на прибрежном песке Драконьего Камня, рассказывая, как скрипят в бурю мачты, как бьёт в лицо бриз, как даже паруса пахнут солью…
***
— Я думаю, допишу её к твоему следующему приезду, — говорит Ширен, пытаясь стереть чернила с носа.
— Я буду первым читателем? — Эдрик подхватывает её под руку и ведёт в зал, где накрыт завтрак. Он хорошо помнит все переходы замка.
— Конечно, нет, — серьёзно отвечает Ширен и тотчас не выдерживает и смеётся, увидев, как из сурового пирата Эдрик превращается в обиженного ребёнка. — Первым будет Луковый Рыцарь.
— На это я согласен, — усмехается Эдрик. — Тогда давай в следующий раз отправимся к нему в гости. Кажется, тысячу лет там не был.
Принцесса радостно кивает. Она любит морские путешествия, но ещё больше любит Лукового Рыцаря и своего пирата.
Ширен давно не наивная девочка, да никогда и не была наивной, и понимает, что за красочными рассказами Эдрика скрывается не только скрип мачт, но и звон стали, не только запах соли, но и запах крови. Но её не покидает надежда, что однажды он придёт на своей «Синеглазой» на Драконий Камень, чтобы остаться тут навсегда.
***
— Куда ты теперь? — спрашивает Ширен, когда через несколько дней Эдрик с командой поднимают паруса.
— Я думал побывать в Асшае. Встретиться с леди Мелисандрой за чашей вина, вспомнить прошлое, поговорить о кострах в ночи, — подмигивает Эдрик, но, поймав обеспокоенный взгляд Ширен, машет руками. — Да шучу я! Мы отправляемся в Браавос и Старомест, так что жди, я привезу тебе много новых книг. И не бойся, я их покупаю, а не граблю мейстерские библиотеки.
Ширен улыбается.
— Кстати, о Мелисандре, — продолжает Эдрик, — сир Давос писал тебе, что Деван отправился к ней?
— Да, — кивает принцесса. — Впрочем, возможно, она — единственная, кто сможет помочь ему справиться с чувством вины за то, что он не погиб рядом с моим отцом.
— Красная Зараза и сама осталась жива-живёхонька.
— Эдрик!
Пират хохочет и прижимает к себе Ширен.
— Не волнуйся, принцесса. У Давоса, слава Семерым, есть ещё сыновья.
Охотник Дождливого Леса
Лес заканчивается невысоким песчаным обрывом, с которого легко спрыгивает темноволосый юноша с луком в руках и кожаным колчаном за спиной.
— Ну где ты там? — смеётся он, обернувшись. — Я снова первый.
— Ещё бы, — раздаётся недовольное ворчание, и на мокрый прибрежный песок приземляется второй парень. Они могли бы сойти за близнецов, только во взгляде первого искрится смех, а второй уж очень серьёзен. — Ты снова расставил дурацкие ловушки. Когда только успел?
— Кто рано встаёт, тому и Дева даёт, — хохочет лучник.
— Богохульник ты, Станнис.
— А ты зануда, Стеффон.
***
Их перебранки с детства были головной болью Марии, хоть она всегда понимала — всё это несерьёзно, эти двое друг за друга жизнь отдадут. Но какими же разными они были: смешливый, вечно выдумывающий разные проделки Станнис и рассудительный Стеффон.
— Не того сына мы в честь короля нарекли, — много раз сокрушалась Мария, но Давос качал головой:
— Того, Мария, того. Король редко улыбался. Пусть же наш мальчик делает это за него.
***
— Оставь её, Станнис.
Чайку с перебитым крылом они находят на большом камне у кромки воды, и Станнис осторожно берёт птицу в руки. Та не пытается освободиться, как будто понимает, что ей хотят помочь.
— Значит, в лесу ты птиц стреляешь, не жалея их, а эта чем лучше?
— Я её вылечу.
Стеффон выразительно смотрит на брата.
— Ведёшь себя как мальчишка, — говорит он. — Птица не выживет.
— Может быть, — пожимает плечами Станнис, направляясь к дому. — Но я попробую.
***
Ширен пишет до поздней ночи.
«Я помню лишь одну фразу леди Мелисандры сразу после битвы. Она подошла ко мне, взяла за руки и сказала: «Я во многом ошибалась, дитя: Обещанным Принцем оказалась драконья принцесса, но твой отец первым повёл воинов против Иных». Только по прошествии нескольких лет я поняла: Красная Жрица, конечно, ошиблась. Но не ошиблись те, кто всё это время был со Станнисом Баратеоном: его лорды, лорды Севера, которые приняли его сторону, его Луковый Рыцарь и я, его дочь».
Ширен гасит свечу — она и в темноте легко находит дорогу в свои покои. Проходя по узким коридорам, она проводит рукой по каменным драконьим изваяниям.
Принцесса Ширен больше не боится драконов. Она ничего не боится.
2) Драмы - мой конёк. Это я поняла, когда почитала отзывы на фик на АВ, где они колебались от "дерьмецо" до "этот человек пишет в стиле Мартина!"
А если серьёзно, то не написать про Осаду команда среднего Баратеона не могла. Именно тогда, имхо, родился тот Станнис, которого мы знаем. И мне очень хотелось добра для мейстера Крессена.
И ещё мне кажется, с этим фиком мой стиль стал жёстче, что ли.
читать дальшеНазвание: Штормовой год
Задание: драма
Размер: мини (1303 слова)
Пейринг/Персонажи: Станнис Баратеон, мейстер Крессен, Ренли Баратеон, Давос Сиворт
Жанр: джен/драма
Рейтинг: РG-13
Саммари: "Когда затягиваешь пояс, желудок становится ближе к сердцу" (с) Доминик Опольский
читать дальше— На дне морском, во тьме морской, рыбы едят мёртвых рыб — я знаю, уж я-то знаю.
Было бы чем заткнуть уши, Станнис давно бы это сделал. Казалось, шут — единственный, кому голод не доставлял никаких неудобств. Как будто он и впрямь питался рыбами со своего дна морского.
«Чтоб он там и оставался».
К счастью, песенка вскоре затихла — Пестряк никогда не сидел долго на одном месте. В то время, как обитатели Штормового Предела передвигались по замку беззвучно и медленно, скользя, словно тени, дурак взлетал вверх по лестницам и спускался с них десятки раз за день. И, конечно же, пел свои жуткие песенки.
Мейстер рассказывал Станнису о последнем письме лорда Стеффона, но средний Баратеон не мог понять, как шут с лицом в клетку должен был заставить его улыбаться. Пусть даже до своего утопления он был вполне нормальным.
Покои Крессена располагались в одной из самых высоких башен замка. В ней всегда выл ветер: в детстве Роберт очень любил рассказывать Станнису о призраках, живущих тут. Когда же понял, что брат не пугается, тут же изменил свою легенду — он был мастером захватывающих историй.
«Железные люди верят в Утонувшего Бога. Его главный враг — Штормовой Бог. Он насылает бури на корабли, неся разрушения и погибель. Ты знаешь, что эта башня — главное обиталище Штормового Бога? Слышишь, как он воет, хочет вырваться на свободу, только завидев корабль? А знаешь, каков он на вид, брат? У него чёрные провалы вместо глаз, косматые длинные волосы развеваются на ветру, а в худых бледных руках...»
Роберт живописал свои истории всё новыми подробностями — до того дня, как «Горделивая» лорда Стеффона вошла в залив. Тогда он замолчал надолго. Роберта и Станниса впервые что-то скрепило, будто связало прочным морским узлом. Братья с рассвета и до заката обходили всю береговую линию, загребая чёрными сапогами мокрый тяжёлый песок. Прибой выбрасывал раздутые тела утопленников — сине-зелёные, как сама морская вода. Но отца и мать сыновья так и не нашли. Только в те дни все заметили, как невероятно похожи молодые Баратеоны — горе сделало их братьями не просто по крови, а по сердцу. Впрочем, лишь на время — пока в замке снова не зазвучал громогласный смех Роберта, пока Ренли не начал вновь играть в свои шумные, детские, наивные игры.
Как бы там ни было, сейчас Станнис знал твёрдо — если и есть в Штормовом Пределе настоящий властелин, то это не он, лорд Баратеон, и не Штормовой Бог, и даже не призраки прошлого. Этими комнатами, коридорами, каморками, нишами и лестницами правил Голод. И обличий у него было множество: Голод говорил тонким голосом Ренли, Голод визжал мрачными песнями шута, Голод молчал, сжимая зубы, — как сам Станнис.
Мейстер привстал с лавки при виде молодого лорда, но Станнис покачал головой: садись. Крессен сел и придвинул воспитаннику глубокую тарелку, на дне которой темнели остатки какого-то варева.
— Я сильнее и моложе тебя, мейстер. Не будь глупцом. К тому же это точно последняя крыса в замке.
— Вот именно, — улыбнулся Крессен. — Где уж мне эти кости перегрызть.
— Значит, отдай Ренли, — отрезал Станнис. — У меня хватает дел, чтобы тут ещё с тобой препираться из-за крысиных костей!
— Стало быть, отдам Ренли, — согласился мейстер. — Он вчера говорил, что пытался пожевать кожу на своих сапогах. Сказал, отхватил кусок.
— Зубастый, как дракон. Следует сказать ему, что такие деликатесы нужно оставлять на самый чёрный день.
С минуту они молчали, а после мейстер осторожно спросил:
— А он не настал, мой лорд?
Станнис глянул на него запавшими глазами:
— Нет, раздери меня гром! — с неожиданной злостью ответил он. — Я пришёл к тебе, чтобы услышать слова поддержки, а ты — ты, как Пенроз и Баклер, будешь уговаривать меня не губить людей? Сдаться?
— Что ты, мой мальчик...
— Я не мальчик, мейстер. Я — защитник твердыни Баратеонов. Как бы я не относился к Роберту, предать его я не могу. А что будет означать сдача крепости, если не предательство? — Станнис отвернулся к окну, вглядываясь в вечно неспокойное море у замка. Кораблей Редвина не было видно в густом молочном тумане, но и медведь не видит капкана, прикрытого густой листвой.
— Родители тебя хорошо воспитали, мой лорд, — тихо сказал Крессен. — Воспитали сильным и справедливым.
Станнис отвернулся от окна.
— Меня воспитал ты, — ответил он.
Раньше Ренли влетел бы в покои мейстера, словно вихрь, но сейчас он, как и все в замке, был тенью. Бесшумно приоткрыв дверь, он зашёл в комнату и тут же уставился горящими глазами на миску с крысиной похлёбкой. Станнис кивнул ему, и младший набросился на еду, точно это были лимонные пирожные.
«Последняя тощая крыса», — подумал Станнис. «И что мне делать дальше с этими синими глазищами, как сказать, что больше не на что надеяться? Не поймёт ведь».
— Пжасти, — с набитым ртом вдруг сказал Ренли, и Станнис по привычке строго ответил:
— Ты не простолюдин. Прожуй, а потом говори.
Но кто его послушал? Это был Ренли, а Ренли всегда делал то, что ему хочется.
— Пжасти, — повторил он, но через секунду всё же сказал уже нормально:
— Прости.
— За что? — поинтересовался старший.
— Я не умею быть храбрым, как ты. Я боюсь, что мы все умрём. Мы умрём, да? Станнис?
«Понял».
Станнис снова повернулся к спасительному окну.
«А вот и Пакстер, будь он проклят. Лучше бы туман висел вечно».
Мейстер молчал, но это было понятно — Ренли обращался к брату.
Станнис выдохнул, сцепил зубы и подошёл к младшему, неуклюже взъерошив тому волосы.
— У тебя есть шанс доказать мне свою храбрость.
— Правда?!
«Даже сейчас он умеет радоваться. Мне бы так».
— Правда, — кивнул Станнис. — Всё очень просто: ты должен жить. Ты будешь храбрым, если не оставишь меня одного, Ренли.
«Как Роберт».
Робкий стук прервал разговор — в комнату заглянул Кортни Пенроз. Вид у него был такой, словно он увидел привидение — хотя казалось, что в Штормовом Пределе уже нечего пугаться.
— Лорд Станнис... Там... — Кортни даже взмок. — Вы должны спуститься вниз.
— Вы толком можете сказать, сир? Или от голода съели свой язык?
Кастелян замотал головой.
— Люди в осаде становятся безумнее короля Эйериса, — заметил Станнис. — Идёмте, сир, посмотрим, чего вы так испугались.
— Я с тоб...
— Мейстер, — перебил младшего брата старший. — Расскажи пока лорду Ренли сказку.
— Я уже взрос...
— Какую сказку?
— Ты с ума сошёл, мейстер?! — рявкнул Станнис. — Откуда мне знать, какую? — его голос чуть смягчился. — Только не про животных.
Лица Штормовых лордов были похожи одно на другое — впрочем, неудивительно, это было лицо Голода, а не вассалов Баратеонов. Даже их гордые гербы сейчас казались жалкими, истрёпанными, серыми...
Стоявшего посреди зала человека Голод не коснулся. Его карие глаза смотрели настороженно, но живо, и Станнису показалось, что он чувствует запах просоленной парусины. Солёные ветры никогда не покидали Предел, но сейчас что-то изменилось.
А ещё пахло луком — луком и рыбой. Видно было, как Штормовые лорды жадно втягивают расширившимися ноздрями этот запах — того и гляди, набросятся на незнакомца и разорвут его на части.
— Кто вы такой? — спросил Станнис, приблизившись к неизвестному. Герба на его одеждах не было.
— Я привёз вам лук и немного рыбы, — невпопад ответил тот. — Отправьте людей к моей лодке, Ваша милость.
Станнис не стал повторять свой вопрос — если это ловушка Мейса Тирелла, то повесить можно и безымянного.
— Мы пойдём вдвоём, — хмуро произнёс Станнис и жестом остановил дернувшегося было вперёд Пенроза.
У лодки Станнис взял одну из луковиц и вдохнул горький запах.
— Моя мать, леди Кассана, вплетала цветы в волосы. Когда я был мальчишкой, и она приходила пожелать мне доброй ночи, я чувствовал легкий аромат этих цветов. А оказалось, достаточно года осады, чтобы лучшим запахом на свете показался этот, — он кивнул на луковицу. — Не знаешь, почему я вообще с тобой откровенничаю, кто бы ты ни был?
— Меня зовут Давос Сиворт, Ваша милость.
Станнис прищурился.
— И зачем же ты, рискуя своей жизнью, пробрался к нам?
Взгляд карих глаз уже не был настороженным — скорее, сочувствующим. А ещё — смелым.
— Потому что вам надо поесть, Ваша милость, — ответил Давос Сиворт.
Они возвращались в замок, когда как раз начало светать, и под восходящим солнцем привычно предстал строгий порядок редвиновских кораблей. Впервые Станнис смотрел на них торжествующе.
В одном из коридоров раздался шорох, а через минуту пламя факела выхватило из тьмы фигуру Пестряка:
— На дне морском сухие костяшки превращаются в руку, в правую руку, — напевал полоумный шут. — Я знаю.
Уж я-то знаю.
3) Внеконкурс. Тут всё просто - я сидела на работе, был конец рабочего дня, и я упоролась
читать дальшеНазвание: Неизвестные факты из жизни Team of Dragonstone на Стене
Форма: драбблы
Персонажи: Станнис Баратеон, Селиса, Джон Сноу, Тормунд, Пип
Жанр: стёб
Саммари: немногие знают...
читать дальшеКак горные кланы пошли за королём Станнисом
Немногие знают, но есть у северных кланов традиция — присягать они могут только сильному правителю. А сильным можно быть, только если много есть. Не все согласятся с этим постулатом, но у суровых северных горных кланов своё мнение, на то они и суровые северные кланы.
Станнис не обладал изящным даром убеждения, если честно, он и не раздумывал особо о том, каким образом склонит тех же Вуллов на свою сторону.
«Импровизируйте, Ваше Величество», — сказал ему Джон Сноу и ослепительно улыбнулся.
Станнис хотел было ответить, что может сымпровизировать Джона Сноу прямиком со Стены вниз, но он был слишком хорошо воспитан и потому только скрипнул зубами.
У Вуллов король покорно съел одну миску овсянки с козлятиной, потом — другую. Жена Вулла счастливо заулыбалась и принесла третью миску. Станнис осилил и её.
А в промежутках между добавкой жена Вулла шепнула мужу: «Экий ненасытный король, только поел — и снова челюстями двигает да поскрипывает, как будто жевать опять хочет. Шёл бы ты за ним муженёк, точно толк из него будет».
Вулл подумал немного и кивнул. А потом провёл Станниса до Харклеев, Норри, Ноттов, Флинтов и Лиддлей. У тех тоже была овсянка.
Так и вышло, что горные кланы пошли за Станнисом.
Потому что из Станниса всегда есть толк.
Как королева Селиса преодолела свои комплексы
Немногие знают, как сильно королева Селиса страдала от своих усиков. К слову, ещё меньше тех, кто знает, почему она так привечала Мелисандру, хотя та заявилась без приглашения на Драконий Камень, пока муж Селисы был в Королевской Гавани, и сообщила: «Теперь я буду жить с вами». Селиса пыталась робко возразить, что, дескать, с нами уже живёт население острова, полоумный утопленник, с десяток каменных драконов, а скоро, как пишет муж, прибудут контрабандисты всякие и пираты заморские. Нет, оно понятно, что в таком бедламе и Красная Жрица бледным гиацинтом покажется, но нужно же и меру знать!
А Мелисандра кем угодно была, но не дурой. Она научила Селису надолго избавляться от её усиков, достаточно было воск растопить...
Но речь не об этом, ведь Селиса всё равно страдала. Однажды она уложила Ширен спать, а сама пошла свысока посматривать на одичалых. Тормунда она не любила особо — на него не получалось посматривать свысока. Но Тормунд не растерялся — одичалые вообще ребята бравые — и стал ей комплименты всякие говорить о том, как растительность на лице украшает женщин, просто изнеженные южные лорды это не ценят.
Селиса было возмущённо замахнулась дать Тормунду пощёчину, но вовремя заметила, какие у того красивые голубые глаза, — да и убрала руку.
Потому что королева Селиса — практичная женщина, а муж — где-то на юге.
Как умеют преподавать командующий Сноу и король Баратеон
Немногие знают, что Пип не умел считать. Вернее, он мог посчитать до тридцати, кажется, но вот со сложением у него были проблемы. В его оправдание, конечно, можно сказать, что не очень-то простому брату Ночного Дозора оно надо, но Пип был упрямым малым. Решил научиться сложению — должен!
Когда Джон выходил от короля Станниса, то вечно бормотал себе под нос какие-то числа. Пип смекнул — почему бы именно их не складывать, всё же интересней, чем мороженую репу. Через неделю он торжественно привёл Джона к дальнему столу в самом тёмном углу трапезной — на столешнице были коряво вырезаны цифры, а между ними стояли плюсы.
«Верно в итоге получилось?» — поинтересовался Пип.
Джон посчитал в уме сумму: 2+3+1+4+0+1+3=14.
«Верно», — кивнул он. — А что ты складывал, Пип?»
«Это ты мне скажи, — пнул его разведчик. — Ты себе бубнил под нос всякий раз, как от Баратеона возвращался».
«Дурак ты, — ответил командующий. — Это количество раз, когда король грозился снести мне башку».
Вот так Пип и научился считать.
Потому что Джон Сноу и Станнис Баратеон в тандеме несут добро людям.
@темы: личное безумие, фикопейсательское, постижение Дао, битва за железячный трон
-
-
06.06.2013 в 18:04-
-
06.06.2013 в 19:03Первый... мне хочется, чтобы оно так закончилось
мне тоже. Потому что есть те, кто "оставляет хорошую погоду", но сам не живёт в ней. Но без таких людей ничего не было бы)
это нечто феерическое, особенно арифметика Джона Сноу.
Джонни и Стэн - парочка прекрасных упрямых ослов хДД
-
-
06.06.2013 в 19:13я старый солдат и не знаю слов любвикороче давай просто пообнимаемся-
-
06.06.2013 в 19:13-
-
06.06.2013 в 19:56-
-
06.06.2013 в 21:51-
-
06.06.2013 в 22:18дело-то не в официальной должности
Деяна Станкович,
Мел/Давос *брове*
Спасибо, что уговорила меня участвовать) Было здорово)
*не нашла смайлика с нужным количеством колобков, так что считаем среднее арифметическое*
:gh2:
-
-
06.06.2013 в 22:19Спасибо, что уговорила меня участвовать)
спасибо, что поучаствовала))
не нашла смайлика с нужным количеством колобков
-
-
07.06.2013 в 19:19-
-
07.06.2013 в 19:25-
-
08.06.2013 в 01:47Можно утащить?
lady snark, меня "Дети" тоже очень тронули!
-
-
08.06.2013 в 13:32Спасибо огромное!
конечно, можно))
Хочется героям счастья, а Мартин делает из них какой-то салат "Цезарь".
отлично сказано)
-
-
08.06.2013 в 17:25отлично сказано) Ну, как-то так получилось...
-
-
08.06.2013 в 22:17Да, замечательная команда
-
-
08.06.2013 в 23:46