Я вообще стихи пишу исключительно для себя и друзей) Если в прозе у меня есть какие-то амбиции и стремления, то насчёт стихов я иллюзий не питаю. А друзья читать любят) И я иногда перечитываю, замечая, как меняются тематика стихотворений, да и качество))). В любом случае мои стишочги грешат глагольными рифмами, про ритм я вообще молчу, но зато я всегда пишу их очень искренне))
Я часто постила их в дайри, вот и сегодня решила - только 12 самых любимых). Почему 12? Ну так получилось, могу приурочить к тому, что сегодня 12-ое)
А вот и сами стишочги))«Потерянные на закате»Посвящается «греку»
Тебя повстречала однажды –
Отныне вовек не забуду
Исчез ты, как парус бумажный,
Но я всё равно искать буду.
Мы вместе, когда небо плачет,
Мы вместе, когда дует ветер –
Потерянные на закате,
Ненайденные на рассвете.
А море грохочет уныло,
Бросается волнами рьяно.
Поверь, я тебя не забыла,
Твой образ во сне беспрестанно.
Хотела бы очень узнать я,
Как мы забрели в эти сети –
Потерянные на закате,
Ненайденные на рассвете.
Была б я художником славным –
Твой взгляд написала бы маслом:
Изгиб твоих век очень плавный
И взор, откровенно-опасный.
В пустыне иль на морской глади
Ведём себя вместе, как дети –
Потерянные на закате,
Ненайденные на рассвете.
Мы – ветер, и море, и скалы,
И горы, покрытые снегом,
Лавины, цунами и шквалы,
Боль, счастье, печаль, радость, нега…
Тебя так хочу целовать я,
Мы будем одни в звёздном свете –
Потерянные на закате,
Ненайденные на рассвете.
читать дальше«Ночь»
Сириусу
Ночь.
Ночь.
Ночь.
Тени… Померкло солнце.
Прочь. Прочь. Прочь.
Он никогда не вернётся.
В кровь.
В кровь.
В кровь.
До боли. До боли. До боли.
Вот что такое любовь! –
Соли на рану,
Соли!
Вот что такое страсть,
Смерть и любовь – две подруги.
Ждать.
Любить.
Потерять.
Вьюги на сердце,
Вьюги!
Чёрное тьмы покрывало
Звёзды!
Звёзды померкли.
Думала ты, что страдала?!
Не верьте!
Не верьте!
Не верьте…
То было только начало
Не было.
Было.
Нет, было!
Чёрное тьмы покрывало
Сириус светлый накрыло.
Прочь!
Прочь!
Прочь!
Он никогда не вернётся…
Ночь. Ночь. Ночь.
Тени…померкло солнце.
Ясные звёзды погасли,
Тьма воцарилась на свете,
Инеем тронуло ясень…
Пусто. И ветер,
Ветер…
«Я не леди»
(от имени Скарлетт О’Хара)читать дальше
Я не леди. Пусть твердит Атланта –
На уме ведь у неё одно.
Не скажу, что это неприятно,
Мне ведь это, право, всё равно.
Я не леди. Всё, чему учили
Пронеслось, как ветер, надо мной.
Но меня невзгоды не сломили,
Пусть жестокой я кажусь порой.
Я не леди. Леди быть не может
Та, что голодала столько дней
И учение манерам не поможет,
Как не помогло оно тогда и мне.
Что же помогло мне? - спросят люди
- Сила духа, - им отвечу я
Да в придачу то, чего дороже уж не будет:
Тары ярко-красная земля.
За неё боролась и бороться буду,
За неё последнее отдам
И я точно в жизни не забуду,
Как не верила я папиным словам.
Папа! Видит Бог, я повзрослела
(Это ведь в войну не так уж сложно)
Сделаю я всё, чтоб Тара хорошела,
Всё, что только невозможно и возможно!
Я не леди. Я – бесстрашный воин,
Тот, что смотрит только лишь вперёд,
Тот, кто так отлично знает цену воен,
Но вдали уж разгорается восход.
Под впечатленьем его линий плавных,
Отчётливо и точно осознала:
Юг проиграл свою войну бесславно,
А я в своей победу одержала.
Но иногда, когда туманы
Окутывают тихий луг
Я вижу ясно, без обмана
Мой яркий и цветущий Юг:
И пикники с шуршаньем платьев
Тех самых леди, и цветы
Всё в бутоньерках, жар объятий,
Там юность, детство и мечты…
Но всё проходит: вспоминаю,
О том, как довелось страдать,
И снова руку я сжимаю:
«Не буду больше голодать!»
Хлопковых полей рукой касаясь,
С верою смотрю я в будущие дни…
«Вы не леди», - говорят они
«Я не леди», - повторю им, усмехаясь…
«Огненная»
Посвящается Барти Краучу-младшему
Мне в судьбе своей винить некого
Я такая родилась – огненная
Люди все говорят – смелая
Это смело – полюбить «тёмного».
Мне не важно, что ты – «меченый»
Я верну тебя к жизни – истинной
Я зарёй полечу – навстречу тебе
Говоришь, что ты – «тёмный» - выстираю!
Что смеёшься? – а впрочем, смейся же!
Я тогда тебя вижу – прежнего
Рассмешу тебя – до исступления
Буду ласковой, мягкой, нежною…
Я верну тебя, слышишь, тёмный мой!
Даже если ты сам не надеешься.
Я такой родилась – огненной
Не сгоришь ты со мной – отогреешься!..
«Финроду»
(«Разрушенный Нарготронд»)
«Я в жизни не поверю в это, нет!
Всё бред, всё ложь на сотни, сотни лиг!
Я не эльфийка, я простая аданэт
И жизнь моя всего лишь вашей миг.
Но я могу любить не меньше вас
А то и больше – верьте или нет!
Влюбилась в блеск прозрачных серых глаз
Не Ваниэ – простая аданэт».
Придёт она туда, где город светлый
Построен был – и скрыт от глаз людских.
Придёт она – и скажет беззаветно,
Что в мире не построят уж таких.
Разрушен город. Вереском увиты
Его колонны, стены и дома
Но скажет аданэт, что не забыто
Ничто. Пройдёт по городу сама.
И вспомнит, как любила государя,
И вспомнит, как отчаялась любить,
И крикнет, всё былое воскрешая,
Что не дано отныне ей забыть.
«Пусть Та, что живёт в Валиноре
Твердит, что и любит, и ждёт
Но Того, кто нашёл смерть в Эндорэ
Не поймёт она, не поймёт»…
Повторит, что любовь – это дар
И пройдёт по заброшенной роще…
Люди любят не меньше эльдар –
Лишь отчаянней, пьяней и горше…
«Жги последний корабль»
Жги последний корабль
И забудь песни те,
Что я пела тебе
В ледяной пустоте.
Жги последний корабль
На века, навсегда,
А любовь унесёт пусть
Морская вода.
Жги последний корабль
Не убавит он страх,
Что навек поселился
В зелёных глазах
Если голос в ночи
Вдруг услышишь ты мой –
Значит, просто молчи,
Не оставшись со мной.
Если флейта заплачет
Однажды в камнях,
Мой любимый, то значит –
Ты забудешь меня.
Пусть холодные ветры
Мне разбили окно,
Жги последний корабль –
Мне теперь всё равно!
У тебя впереди
Лишь огонь и закат,
У меня – холод льдов
И вернувшийся март…
Жги последний корабль -
Ведь тепло от огня,
Но и в отблесках этих
Ты увидишь меня.
Я в твой пламенный сон
Горным ветром войду
Жги последний корабль –
Я пройду и по льду!
«Ночное»
Посвящается С.К.
Не думать о сомненьях,
Не думать о разлуке
Вчерашние мгновенья
Кровать. И твои руки…
Не думать о грядущем,
Не думать о расплате
И страсть…как хлеб насущный
И шёлковые пряди…
И звёзды в поднебесье,
И свет костра ночного,
И Хелависы песни –
Тогда не нужно слова.
Молчи – и слушай ветер,
Не думай о разлуке
И пусть рассвет мы встретим,
Соединяя руки…
«На руках твоих»
Посвящается С.К.
И слушать песни – раз, наверно, в сотый,
И пить вино – ещё один бокал,
И ворожить, взглянув на твоё фото,
И выбросить подаренный опал.
И спеть тебе нежнейшую из песен,
И подарить алейшую из роз –
Так, чтобы мир не стал мне слишком тесен,
Так, чтоб не чувствовать сегодня вкуса слёз.
В туманной дымке тихо исчезая,
Вернуться, неизвестностью маня
И в сотый раз твердить, что я – другая,
Чем те, кого ты видел до меня.
Твердить, что мне нужна одна лишь воля,
Но посвящать тебе свой каждый стих
Забыть, простить, рассыпаться от боли
И стать звездою на руках твоих…
Л. Малфою
Це, напевне, так легко – повільно тебе забувать,
Тихий жмуток журби раз у раз у кишеню ховати
І забувши про все, пити чай із листочками м’яти,
І чогось відсьогодні зимового дива чекать.
Це, напевне, так важко – зустрітися знов у юрбі –
Твоє світле волосся та губи – зі смаком полину
І, ламаючи руки, благать шоколад у Люпіна,
Бо ти знов, мов дементор, мене полишаєш в журбі.
Це, напевне, так сумно – ховати свої почуття
В тихій світлій кав’ярні, де осінь наллє мені кави
Вбий кохання Авадою – будь же до мене ласкавий! –
Бо ти досі для мене неволя, кохання, життя...
Це, напевне, так боляче – пити у розпачі біль
І молитись за тебе, нечулого, кожної ночі
Прокидатись, вві сні знову хмарні побачивши очі –
І тікати від себе – хоча не втечеш звідусіль.
* * *
Це як пити кохання – та знову із присмаком рути,
Це як губи до крові – бо хочеться в небо кричать...
Це, напевне, так важко – повільно тебе забувать
Це, напевне, так легко – ніколи тебе не забути.
«Новогоднее»
(«Модильяни/Санбенито»)
Ты знаешь – загадать желание так просто
Давай, скорей загадывай – плачу!
Но день придёт – и с высоты помоста
В лицо ты рассмеёшься палачу
И он, держа топор дрожащими руками,
Опешит вдруг от дерзости твоей
Ты многих называла палачами,
Но этот был опасней и сильней.
Пусть конь его гнедой опять стучит копытом,
Пусть вновь он собирает чёрный полк,
Но ты сорвёшь однажды санбенито,
Под белым обнажая алый шёлк
И в Новый год шагнёшь, срывая маски эти,
Что намертво, казалось, приросли.
Весёлая, беспечная, как дети,
Вольна, как парусные корабли…
И сможешь снова ты рассматривать альбомы,
Позвать друзей, забытых для него
И наслаждаться полудневной дрёмой,
И точно научиться шашкам го
…И, пряча маски в складках алой ткани,
До вечера читать о Модильяни…читать дальше«Монах и колдунья»
Франциску
И тень моя пройдет перед тобой
В девятый день и день сороковой
.
Зима отпустит тихо и устало
Веретено – падут бессильно руки
Всё, что хотела, ты опять сломала,
Кусая губы от бессильной муки.
Ломая пальцы от бессильной злости
Бредёшь туда, где жутко воет ветер
На одиноком, брошенном погосте,
Где ветви ивы тонкие, как плети.
А в монастырской келье снова холод…
Он греет руки, сидя пред лампадой
Твой мир осколком святости расколот
А он спокоен – будто так и надо!
На чёрной рясе снег безумно-белый
Как мягкая голландская перина
И он по-прежнему такой несмелый,
С улыбкою немого паладина.
Аскеза, святость, монастырь и келья…
Оставила бы ты лишь пепелище
Привыкшая к ведьмИнскому веселью
Сама покорно всходишь на кострище.
Не взглянет. Дел монашеских так много! -
Оставит без внимания он казнь
Скорей проси прощения у Бога
За то, что ты любила, не боясь!
За то, что ночью в келье он напишет
Письмо, но никуда не отошлёт
Свеча погаснет, звуки станут тише,
И он написанное тут же подожжёт.
И только ветер, пепел смешав с пеплом,
Узнает тайну почерневших строк,
Что стали ведьме настоящим пеклом,
Больнее, чем тот огненный цветок…
«Ты как огонь меня манишь и греешь,
Но я к огню не приближаюсь близко.
Прости! Иначе страсть не одолеешь…
Прощай! С любовью, твой Франциск Ассизский»«Она»Т.К.
Она любит, как снег ложится, окна нитями серебря,
Она вновь потерялась в лицах безнадёжного октября.
Она пьёт вечерами вина, или то, на что хватит денег,
Она может казаться невинной и цитировать ночью Гейне.
Что сказать мне ей ранним утром, не затянутым серым туманом?
«Ночью мы превзошли Кама-Сутру?»..Улыбнётся она престранно.
Что сказать мне ей, опоздавшей, сохранившей свой прошлый взгляд?
Всё увидевшей и познавшей ещё семьдесят лет назад?
Что ответить ему в изголовье, когда он начинает опять:
«Ты, наверное, в Средневековье жить хотела, принцессою стать?»
«Милый мой, ты ужасно наивен. А влюбиться, наверное, в рыцаря?»
Я курю, и закончился ливень, и щекотно так под ресницами.
«Милый, сказки сегодня новые, по-другому теперь слагаются –
Видишь – вон Белоснежка с гномами на кроватке резной развлекается.
Силиконом Рапунцель гордится, на Бали Ариэль укатила…
И зачем же мне, милый, рыцарь? Ну вот что бы я с ним творила?!»
Она курит и нервно смеётся, она прячет в глазах усмешку,
Она в шёлк простыней завернётся и проводит его поспешно.
Я его провожу до двери. Милый, добрый, беспечный рыцарь!
Ты, конечно же, мне не поверил, ну а мне остаётся напиться.
Ну а мне остаётся «Ротонда» на Монмартре, пропахшем гашишем,
И бессмысленно-дикое рондо, что звучит, издеваясь, всё тише,
И мундштук, и бокал с ножкой тонкой, и тончайшие алые ткани,
И Париж, где с улыбкой ребёнка по бульварам идёт Модильяни…
«Знаешь, прав ты, мой паж и рыцарь», - я твержу, вспоминая твой взгляд
«Не сейчас бы мне было родиться, а лишь семьдесят лет назад.
Мне Эдит бы бессмертную слушать в дымном сумраке Монпарнаса,
Наблюдать, как сжигают души в углях вечного нарко-экстаза.
И пить кофе в предместье Берлина, и смеяться разнузданно-весело,
И однажды признаться: Ich liebe!.. белокурой арийской бестии…
И в отчаянно-душном Неаполе пить вино и смотреть в потолок,
После ночи же с форвардом «Napoli» у него позабыть свой чулок,
И бежать босиком по прибою…» Я одёрну себя – замечталась.
Это всё – уже – было – со мною. А сейчас…что сейчас мне осталось?..
***
Она в прошлом была бы царицей – никому не узнать эту тайну;
Ей осталось лишь горько напиться с тёмным призраком Фегеляйна.
Примечания:
читать дальше«Ротонда» - кафе в Париже. В 1925—1940 гг. в монпарнасских кафе Купол, Дом и Ротонда собирались молодые поэты, художники и литераторы: Эрнест Хемингуэй, Блез Сандрар, Пабло Пикассо, Амедео Модильяни, Василий Кандинский, Марк Шагал, Осип Цадкин и др.
Эдит – собственно, Эдит Пиаф
Монпарнас – квартал в Париже. В 1920 – 1940 годах его облюбовали художники, писатели и артисты, искавшие в живописи и литературе новые способы самовыражения, они любили сиживать в своих любимых кафе и ресторанах.
Фегеляйн – Герман-Отто, группенфюрер СС, адъютант Гиммлера в ставке Гитлера, женатый на сестре Евы Браун. Любитель проводить время в ресторанах и борделях. Расстрелян в 1945-ом по приказу Гитлера за попытку бежать из Берлина.