02.10.2013 в 11:00
Пишет MirrinMinttu:Ричард III - 561 год со дня рождения
читать дальшеОн не должен был стать королем. Четвертый сын в большой семье, Ричард, скорее всего, занял бы со временем какое-нибудь значительное место в церковной иерархии, если бы его отцу не пришло в голову поднять вопрос о легитимности правления Генриха VI. Его исключительная образованность и углубленность обучения в ранние годы указывают именно в эту сторону.
Но разве мог Ричард Йорк смотреть со стороны, как королевство скатывается к полной катастрофе? Разве мог он хладнокровно принять участие в разграблении своей страны по праву сильного? Для этого у него было слишком развито чувство собственного достоинства и понятие чести, неизбежно ведущие к осознанию ответственности.
Его младший сын, Ричард Плантагенет, оказался перед сходным выбором в 1483 году, и тоже взял на себя ответственность. Представьте, какой бомбой было публичное заявление епископа Стиллингтона чуть ли не накануне коронации Эдуарда V. То, о чем многие знали, о чем годами шушукались в галереях дворцов и на королевских приемах, то, из-за чего загадочно погиб один из братьев Плантагенетов, герцог Кларенс, вдруг стало гласным достоянием всех. Король Эдуард IV был двоеженцем, и это сделало всех его детей от брака с Элизабет Вудвилл бастардами. Его сын не мог быть коронован.
Это был кризис власти. Кризис смертельно опасный для хрупкого и неполного равновесия, которого более или менее добился Эдуард IV.
И его брат сделал то, что делал всегда – взял на себя ответственность.
Это была очень тяжелая корона, имеющая все особенности тернового венца, где шипами были бесчисленные проблемы, терзающие королевство и носителя верховной власти в этом королевстве. Разумеется, Ричард знал, что именно он взваливает на свои плечи вместе с коронационной мантией. Но по-другому он поступить не мог.
Он дорого заплатил за свою смелость. За один год он пережил два покушения на свою жизнь, потерял сына и потерял жену, столкнулся с предательством тех, кого считал своими соратниками.
Но вряд ли он раскаивался в том, что выполнил свой долг. Судьба вмешалась в его тихую и счастливую жизнь 12 октября 1459 года, когда он смотрел с башни осажденного Ладлоу на то, как бежит с поля боя его отец, оставляя за спиной беззащитную семью – жену и троих младших детей. Никто не знает о том, что довелось увидеть семилетнему мальчику, когда солдаты Ланкастеров ворвались в цитадель Йорков. Даже хроники того времени ограничились сухой констатацией факта, что с герцогиней поступили «unmanly», недостойно – что могло означать все, что угодно.
Не тогда ли Ричард дал себе слово никогда не поворачиваться спиной к тем, кого должен защищать? Не этот ли день был у него перед глазами, когда он, отвергнув хорошо известные ему стратегии и тактики, кинулся в безрассудную атаку на поле Босуорта? Все военные эксперты наших дней говорят в один голос, что если бы только Ричард отступил и перегруппировал свои силы, он бы, в конце концов, победил. Но вполне возможно, что отступить, повернуться спиной, он был просто не в состоянии. По долгу чести.
Мальчику, родившемуся 2 октября 1452 года, было суждено прожить короткую, но яркую жизнь. Загадка его личности волнует наших современников, хотя на земле прошумела больше, чем половина тысячелетия. Волнует, потому что бывают на свете люди настолько благородные, что в их благородство среднестатистическому человеку даже страшновато поверить. Именно отсюда, из этого страха, берут начало спекуляции о возможных маневрах и задних мыслях за действиями подобных людей.
Когда-нибудь мы перестанем бояться и во всем искать подвох. Когда-нибудь человечество снова научиться уважать благородство и восхищаться героями. Надеюсь, для этого не понадобится еще половины тысячелетия.
URL записичитать дальшеОн не должен был стать королем. Четвертый сын в большой семье, Ричард, скорее всего, занял бы со временем какое-нибудь значительное место в церковной иерархии, если бы его отцу не пришло в голову поднять вопрос о легитимности правления Генриха VI. Его исключительная образованность и углубленность обучения в ранние годы указывают именно в эту сторону.
Но разве мог Ричард Йорк смотреть со стороны, как королевство скатывается к полной катастрофе? Разве мог он хладнокровно принять участие в разграблении своей страны по праву сильного? Для этого у него было слишком развито чувство собственного достоинства и понятие чести, неизбежно ведущие к осознанию ответственности.
Его младший сын, Ричард Плантагенет, оказался перед сходным выбором в 1483 году, и тоже взял на себя ответственность. Представьте, какой бомбой было публичное заявление епископа Стиллингтона чуть ли не накануне коронации Эдуарда V. То, о чем многие знали, о чем годами шушукались в галереях дворцов и на королевских приемах, то, из-за чего загадочно погиб один из братьев Плантагенетов, герцог Кларенс, вдруг стало гласным достоянием всех. Король Эдуард IV был двоеженцем, и это сделало всех его детей от брака с Элизабет Вудвилл бастардами. Его сын не мог быть коронован.
Это был кризис власти. Кризис смертельно опасный для хрупкого и неполного равновесия, которого более или менее добился Эдуард IV.
И его брат сделал то, что делал всегда – взял на себя ответственность.
Это была очень тяжелая корона, имеющая все особенности тернового венца, где шипами были бесчисленные проблемы, терзающие королевство и носителя верховной власти в этом королевстве. Разумеется, Ричард знал, что именно он взваливает на свои плечи вместе с коронационной мантией. Но по-другому он поступить не мог.
Он дорого заплатил за свою смелость. За один год он пережил два покушения на свою жизнь, потерял сына и потерял жену, столкнулся с предательством тех, кого считал своими соратниками.
Но вряд ли он раскаивался в том, что выполнил свой долг. Судьба вмешалась в его тихую и счастливую жизнь 12 октября 1459 года, когда он смотрел с башни осажденного Ладлоу на то, как бежит с поля боя его отец, оставляя за спиной беззащитную семью – жену и троих младших детей. Никто не знает о том, что довелось увидеть семилетнему мальчику, когда солдаты Ланкастеров ворвались в цитадель Йорков. Даже хроники того времени ограничились сухой констатацией факта, что с герцогиней поступили «unmanly», недостойно – что могло означать все, что угодно.
Не тогда ли Ричард дал себе слово никогда не поворачиваться спиной к тем, кого должен защищать? Не этот ли день был у него перед глазами, когда он, отвергнув хорошо известные ему стратегии и тактики, кинулся в безрассудную атаку на поле Босуорта? Все военные эксперты наших дней говорят в один голос, что если бы только Ричард отступил и перегруппировал свои силы, он бы, в конце концов, победил. Но вполне возможно, что отступить, повернуться спиной, он был просто не в состоянии. По долгу чести.
Мальчику, родившемуся 2 октября 1452 года, было суждено прожить короткую, но яркую жизнь. Загадка его личности волнует наших современников, хотя на земле прошумела больше, чем половина тысячелетия. Волнует, потому что бывают на свете люди настолько благородные, что в их благородство среднестатистическому человеку даже страшновато поверить. Именно отсюда, из этого страха, берут начало спекуляции о возможных маневрах и задних мыслях за действиями подобных людей.
Когда-нибудь мы перестанем бояться и во всем искать подвох. Когда-нибудь человечество снова научиться уважать благородство и восхищаться героями. Надеюсь, для этого не понадобится еще половины тысячелетия.