Подарочные новогодние драбблы

[Milly-Griff]

Эх, народ, тут такое дело... Все заказы я выполнила, но, верите - у меня не было вдохновения от слова "вообще". Поэтому, имхо, кое-где получилось слишком банально и скучно, кое-где - банально, скучно и пафосно, так что искренне прошу прощения. Обещаю исправиться в этом году) И с праздником вас!

для  Lalayt (Хроники Амбера: Каин, Блейз, снег)
Зима в Амбере выдалась излишне тёплой. Я с тоской зевнул, натянул штаны и рубашку и вышел на палубу: по лицу тут же начали хлестать косые струи дождя. Но работу на корабле никто не отменял, ремонт был необходим срочный, и целый день я сновал от носа до кормы, как обычный матрос. Корабли - они как дети, им важно чувствовать родителей, а я был их отцом. Смешное и глупое сравнение, но к чёрту, какое есть.
Лишь к вечеру я смог завалиться на койку с бутылкой красного вина. Когда я искал, куда закинул свой нож, чтобы открыть бутылку, мой взгляд упал на шар со снегом. Знаете, на Земле делают такие - там внутри какая-нибудь фигурка человека или здание: перевернёшь шар - и он взорвётся, фигурально выражаясь, изнутри белыми хлопьями искусственного снега. Шар подарил мне Блейз, сказал: забавная безделушка. Конечно, я бы выбросил эту дрянь или подарил бы Винте Бейли - такая штука больше женщинам приличествует, но чёртов брат знал, что делал: в шаре была точная копия моего флагмана.
Я перевернул шар и минут пять пялился на медленно опускающиеся снежинки, которые на самом деле снежинками не были, а потом отбросил игрушку в сторону и побежал на палубу.
Мы отправились в путь через несколько часов. Мы искали Отражение, где зима была настоящей.

для  Мастер Боевой Линейки (Книжная лавка Блэка: Бернард, Мэнни, переодевание в платья)
В принципе, всё было, как обычно: в магазин Бернард и Мэнни вошли, привычно переругиваясь. Вот только при виде них одинокая пожилая посетительница, которую Бернард оставил "приглядеть за магазином", взвизгнула, охнула, перекрестилась и пулей вылетела из книжного.
- Тебя все боятся, Годзилла - заявил Бернард, закуривая.
- Почему только меня? - возмутился Мэнни. - Ты тоже в платье.
Бернард, не выпуская сигарету из зубов, оглядел свой наряд.
- Да, но я в нём выгляжу, как Аполлон. К тому же это была твоя дурацкая идея.
- Ничего не дурацкая! Зато мы узнали всё про этих наших конкурентов.
Бернард высунул голову из-за занавески, отделяющей кухню от магазина.
- Узнали?! Мы?! Я всё узнал, идиот, и тот старый хрыч взял мой номер телефона, а ты стоял, как пень, и молчал, пряча бороду!
- Ты хотел, чтобы я спас тебя от поклонника? - с надеждой спросил Мэнни.
Бернард покрутил пальцем у виска и исчез на кухне, когда в магазин с бутылкой вермута зашла Фрэн и увидела Мэнни в платье.
Она усмехнулась:
- Он заставляет тебя убирать магазин в этом, Мэнни?
Появившийся ещё с одной бутылкой Бернард уселся в кресло и закинул ноги на стол.
- Нет, - покачал Блэк головой. - Знаешь, надо поднимать продажи, завлекать людей. Вот я и решил показывать всем желающим бородатую женщину, - он пожал плечами и подставил свой стакан для вермута.

для  Чертополох** (Хроники Нарнии: Тириан, Джил, единорог)
Они говорили долго - и не могли наговориться. В небе сверкали нарнийские созвездия - в небе было всё, как раньше, до того, как в Нарнию пришла беда и безверие.
- В Англии другое небо, - задумчиво произнесла Джил . - Не менее красивое, но... другое. Оно ниже и темнее. Зато у нас есть Млечный путь.
- У тебя два дома, - с лёгкой завистью сказал Тириан. - У меня же и единственный хотят отобрать.
Джил серьёзно посмотрела на него.
- Не отчаивайся. Только не отчаивайся, слышишь? Всё ещё можно изменить.
Принц улыбнулся.
- Давно хотел спросить, а что ты любишь больше: Нарнию или Англию?
Джил тихонько рассмеялась.
- Когда я в Нарнии, то тоскую по Англии. Когда возвращаюсь в наш мир, не могу забыть этот. И никогда не смогу, - она посмотрела на принца и отвела глаза. - Англия прекрасна, знаешь, но там нет... - Джил осеклась и поняла, что чуть не призналась, поэтому, когда её взгляд упал на лежащего поодаль единорога, она, улыбнувшись, ответила: "Там нет единорогов".

для  Чертополох** (Хеталия: Америка/Израиль)
Сару Коэн сейчас сложно было назвать живой, глядя на её истерзанное тело, ожоги, раны… И лишь глаза, чёрные, как южная ночь, глаза, были живыми – вопреки всему. Она чувствовала, что в который раз теряет сознание, и только один образ среди всех, уносимых как листья под дуновением ветра, удерживался в памяти – синее небо её Земли Обетованной.
Сара провалилась в забытье, и очнулась, лишь когда чьи-то сильные руки подняли её и кто-то влил в горло обжигающий напиток.
Брэнди.
Сара закашлялась, и человек дал ей теперь уже воды. Она уткнулась носом в мех куртки того, кто её держал. Куртка пахла кожей, а мех – сигаретным дымом. «Альфред», - прошептала она.
Джонс улыбнулся, и Сара постаралась улыбнуться в ответ.
У Америки были глаза невероятно синего цвета, как небо её земли, которую она всё ещё надеялась обрести.

для  Сам себе королевство (Хеталия: Кромвель, Англия)
Он пришёл в тюрьму накануне перед казнью. К Кромвелю никого не пускали, кроме короля, но король не приходил: то ли ему было стыдно и страшно смотреть в глаза бывшего канцлера, то ли он просто слишком был занят Кэтрин Говард. Однако этого посетителя пустили без вопросов, молча расступившись и почтительно глядя вслед невысокому светловолосому парню отнюдь не аристократического вида.
Томас посмотрел на посетителя и отвернулся, глядя в крошечное тюремное окно, в котором на иссиня-чёрном небе было видно лишь пару звёзд. Но заговорил первым именно он - хриплым голосом, как будто вспоминая, как это - говорить с кем-то.
- Я всё могу понять. Чем выше ты поднимаешься, тем больнее падать. Я знаю это, я знал это с детства, я видел падение тех, кого вчера король привечал больше других. Но я не верил, что это случится со мной, ведь всё, что я делал, я делал не для себя, - он резко повернулся к посетителю. - А для короля и... для тебя. Я всегда думал о тебе.
Светловолосый нахмурил густые брови и накрыл своей рукой ладонь Томаса.
- Я знаю, - негромко произнёс он. - Но это решение короля, и даже я не могу не подчиниться ему. Ещё не время, Томас. Когда-нибудь я взбунтуюсь.
- Меня к тому времени давно не будет в живых, - усмехнулся Кромвель.
- Тебя - нет, и Генриха не будет, но будут ваши потомки.
- И ты их увидишь. Но не мы.
- Я расскажу им о тебе. Я тебя не забуду, Томас.
Он ушёл, накинув на голову капюшон тёмного плаща, а Кромвель закрыл глаза, пытаясь уснуть. У него отобрали всё, утром отберут жизнь, оставалась только слепая и безграничная надежда, на то, что Артур Кёркланд его действительно не забудет.

для  Ликтор Гесс (Рейх, без пейрингов)
Мор затянулся сигаретой и посмотрел на тарелку с дымящимся ужином: каша, кусок говядины, варёное яйцо.
- А знаешь, - обратился он к первому помощнику. – Когда закончится война, и если я выживу, вернусь к себе в Мюнхен и наемся до отвала чего-нибудь… экзотического.
- Это чего ж, лягушек каких-нибудь, как французишки? – усмехнулся помощник.
Мор засмеялся.
- Да нет. У нас есть озеро, там живут лебеди. Представляешь, зажарить одного? Чёрного.
- Почему чёрного?
- Я ж говорю – чтоб поэкзотичней, - Йохан выпустил колечко дыма.
Первый помощник покачал головой.
- Боюсь, лебедя не так просто поймать, командир.*
- Попытка не пытка, - пожал плечами Мор. – Ладно, вернёмся к нашему донесению папаше Карлу. На чём я там остановился?
- Весь флот в ночи черней чернил у мыса Гаттерас почил…

…«вздыхает грустно Теодор: пятнадцать тысяч тонн! О, Мор!» - Дёниц дочитал донесение и улыбнулся. Только командир U-124 мог писать стихи после ночи смертельного боя. Впрочем, все его мальчики были хороши.
Дёниц подошёл к окну, пошире распахнул его и закурил. Дым, только вылетев на улицу, снова рвался в помещение: ветер дул с Атлантики. Германия и Адмирал ждали возвращения сыновей.

* "Black swan" ("Чёрный лебедь") - название корабля, потопившего глубинными бомбами U-124 в 43-ем

для  Jenni (Отблески Этерны: алвадик)
Когда Ричард ушёл за позвавшим его Альдо, Рокэ какое-то время лениво перебирал струны гитары.
Лёгкий перебор - как вздох ветра.
Резко задетая струна - как вспышка молнии.
Глухие, низкие тона - как глубинные волны.
Но Скалы, Скалы сыграть было невозможно, они рассыпались в прах минуту назад, когда сероглазый мальчишка ушёл за тем, кого он ложно считал королём.
Алва отложил гитару и распахнул двери, догнав Альдо и Дика в два счёта.
- Герцог Окделл, а знаете, что я не освобождал вас от клятвы оруженосца?
А чёртов сероглазый мальчишка лишь удивлённо уставился на него, и Рокэ продолжил:
- Вы не знали, что клятва только тогда имеет силу, когда дана сердцем?
Дикон не знал. Он ещё многого не знал, но впереди был новый круг, и ветер, бьющий в лицо, и вечность, данная тем, с кого началась эта история, и кем она должна была завершиться.

для  Joker in Black (Сильмариллион: Даэрон/Лютиэнь, наш мир)
Эта история не сходила со страниц газет несколько месяцев, и весь мир, затаив дыхание, следил за развитием событий.
Дочь президента страны в центре Европы связалась с каким-то революционером и вместе с ним практически уничтожила известного на всю планету лидера террористической группировки где-то на Востоке.
Газеты вовсю трубили о великой любви, которая сильнее войны и смерти, а я молчал.
Как я мог рассказать о том, что кодовую кличку "Ночной соловей", под которой она и стала известна, придумал я, когда мы гуляли по паркам нашего города, и она, положив голову мне на колени, тихонько что-то напевала?
Как я мог рассказать о том, что настоящий мужчина никогда бы не подверг любимую опасности?
Их знал весь мир, и ими восхищался весь мир.
А я молча бродил по опустевшему парку, слушал шорохи и шёпоты листвы и до конца жизни верил в то, что имя, которым она назвала своего сына, созвучно моему.


для  Not Now Marti (Шерлок Холмс: что нибудь о Майкрофте)
10 фактов о Майкрофте Холмсе, которые вы хотели знать, но боялись спросить
Майкрофт Холмс умеет подделывать любой почерк, и в детстве подбрасывал Шерлоку фальшивые любовные письма якобы от соседки Элли Винтер.
Хотя на самом деле в Элли Винтер был влюблён сам Майкрофт.
Майкрофт Холмс никогда не ест яичницу с ветчиной на завтрак.
Но на приёме у королевы он может сказать премьер-министру: "Ужасные креветки, не находите? Лучше бы я съел простую яичницу".
Майкрофт Холмс знает, что за подобные высказывания ему ничего не будет, и иногда это забавляет его.
Майкрофт Холмс безумно любить делать саркастические замечания, но душой отдыхает в "Диогене", когда просто молчит.
Майкрофт Холмс в детстве хотел стать моряком и открыть Терра Инкогнита.
Позже он понял, что главная Земля Неизведанная - это человек.
Майкрофт Холмс не посылает рождественские открытки никому, кроме матери.
Майкрофту Холмсу очень одиноко на Рождество, хотя он никогда не признается в этом Шерлоку.

для  Ассиди (Хеталия: распад СССР, юмор, без слэша)
Все формальности уладили ещё вчера, документы подписали. Первым ушли прибалты, тихо, кажется, не дыша, потом сёстры забрали свои вещи - Украине пришлось делать несколько ходок на грузовике, пока не повывозила весь свой скарб.
Россия с грустью оглядел полупустой дом и уселся в кресло с бутылкой. Кресло стояло тут с незапамятных времён, казалось, оно вросло в паркетный пол.
Пил Иван долго, до ночи, и он даже заснул в кресле, не выпуская, впрочем, из рук водки.
Проснулся Брагинский от шороха - из-под кресла торчала... в общем, он мгновенно узнал Украину.
- Оля? Ты что тут делаешь?
Украина вылезла из-под кресла и покраснела.
- Та Ваню... того, вирішила наостанок прибратися тут.
- Ночью?! - Иван удивлённо уставился на неё. - А что это ты прячешь за спиной?
- Та нічого, - Ольга попятилась, но Россия в два счёта выхватил то, что она старалась спрятать: какие-то чертежи и книга.
- Схема газопровода? - посмотрел на бумаги Иван. - Ох, Олька! А это что, зачем тебе было прятать какую-то фэнтэзийную книжку? Джордж Мартин? - Россия наобум открыл томик. - Ого, да тут столько красным фломастером подчёркнуто. "Серсея и Джейме... брат и сестра.." Хм...
- Це не моє! - Украина упёрла руки в боки. - Це Наталка попрохала дістати.
Из-за двери, где "на стрёме" стояла Беларусь, послышался сдавленный звук, и Арловская влетела в комнату, вырывая из рук Ивана книгу.
- Так, так, - забарабанил Иван по спинке кресла. - Значит, вы тут устроили тайник, - он усмехнулся и полез вниз. - Ага, моя лучшая бутылка водки, которая внезапно пропала - это Латвия. Письма Польше? Литва, чтоб тебя!
Взъерошенный, весь в пыли, Иван вылез из-под кресла и гордо уселся на него.
- Ну что ж, раз так, подождём прибалтов, а пока давай выпьем, как в ещё не старые, но добрые времена! - он подмигнул Украине и протянул ей чистую рюмку.

для  Эффи Минт (Хеталия: разговор Венгрии и Сербии, когда Австрии нет дома)
Чёртова Вена всегда была "слишком" и "чересчур".
Слишком нарядной, чересчур праздничной, слишком красивой, чересчур совершенной. В фарфорово-кружевной Вене Сербия казалась самой себе пятном на солнце, каплей чернил, которыми австрийская аристократка случайно испачкала белоснежный манжет своего платья.
У Венгрии, к слову сказать, были именно такие манжеты: снежно-белые, накрахмаленные.
И лицо, обычно оживлённое румянцем, сейчас было бледным от плохо скрываемого гнева.
- Если ты пришла ответить на ультиматум, то Родериха нет дома, - без приветствий произнесла Эржебет.
Какие уж тут приветствия, если на руках Сербии всё ещё порох от рокового выстрела.
Деяна развернулась, чтобы уйти, но тихий голос Хедервари остановил её.
- Зачем? Просто скажи, зачем.
Сербия пожала плечами.
- Ты не поймёшь.
- Пойму, - Венгрия всегда была упрямой.
- Нет, - балканка покачала головой. - Не в этой золотой клетке. Не в этом интерьере. Не в этой комнате, которая пропахла розами, духами и кофе.
Эржебет промолчала, а потом подняла голову.
- Мы похожи значительно больше, чем ты думаешь, Деяна. Просто я выбрала любовь, а не войну.
Сербия усмехнулась:
- У меня не было такого выбора, Елизавета.
Она вышла из Шенбрунна и, вытащив из кармана военной формы плоскую бутылочку, сделала глоток обжигающего напитка. Ветер дул с Балкан, неся с собой жар пламени надвигающейся войны.

для  Веррье (Хроники Амбера: что угодно и кто угодно, постканон)
Раньше он любил это всё: замок на Колвире, задевающий шпилями облака, залы и бесконечные коридоры, в которых гулким эхом отдаётся каждый шаг, придворные дамы: одна другой краше и сговорчивей. Любил свои покои, больше похожие на охотничий домик, но сейчас всё стало иначе. Джулиан думал, когда это началось, и долго не смел признаться самому себе, что это случилось после исчезновения Корвина.
Чёртов братец, казалось, был магическим клеем, который держал всю семью. Из всех, кого Джулиан хотел бы видеть, Фиона где-то пропадала месяцами
(Мерлин говорил, что с Мэндором); Джерард чаще всего был в море, и Джулиан иногда даже завидовал ему - у брата было то, что он любил едва ли не больше Амбера.
И однажды, напившись на очередном пиру Рэндома, Джулиан понял, что у него тоже есть то, что он любит больше и всегда любил. И что, возможно, именно эта любовь позволила ему остаться... тем, кем он есть, и не стать безумцем вроде Бранда.
Арденнский лес шумел под дуновением северного ветра. Джулиан не спеша ехал по залитым солнцем, пробивающемся сквозь листву, тропинкам. В седельной сумке лежали карты, и первой была карта Корвина.

для  EstiCrouchJunior (Отблески Этерны: Эстебан/Айрис)
Какой-то идиот вроде Робера Эпинэ сравнил мою девочку с жеребёнком. Мол, такая же упрямая и так же брыкается, но что взять с этого Эпинэ, в лошадях-то он, может, и разбирается, но он не знает об Айрис того, что о ней знаю я.
Он не знает, что я дарил ей охапки её цветов - снежно-белых, лиловых, с жёлтыми прожилками, ирисов, а она, когда я уже был в её постели и целовал русые локоны, краснея, призналась, что любит ромашки.
Он не знает, что она умеет краснеть, Леворукий побери!
Он не знает, как она потягивается утром, и серые, как сталь, глаза, полузакрыты, и она в тысячу раз красивее, чем все их гиацинтовые королевы.
Но в нашем ызарговом мире искренность сродни слабости, и поэтому когда кто-то в моём окружении заговаривает об Айрис, я лишь презрительно усмехаюсь:
- Этот окделловский жеребёнок?
А потом допиваю свой бокал "Змеиной крови", откланиваюсь и еду в поле за охапкой ромашек.

для  ~SaXarok~ (ГП (наконец-то! хДДД): снарри, грустное, но с надеждой)
Гарри заказал виски и, усевшись за стол, откинулся на спинку тяжёлого дубового стула и прикрыл глаза. Он невероятно устал.
Всё это началось с предполагаемой гибели Снейпа, когда тело не нашли, а Гарри, как ищейка обыскавший всю хижину, наткнулся на безоар.
Конечно, его отговаривали и Рон, и Гермиона, но если Поттер во что-то по-настоящему верил, остановить его было невозможно.
А сейчас он верил в то, что Северус жив.
Поиски длились почти год, но были бесплодными: только Гарри казалось, что он напал на какой-то след, тот оказывался ложным, и всё приходилось начинать заново.
Нынешняя зацепка была призрачнее других, но и её стоило проверить. В полупустом портовом пабе крошечного ирландского островка Гарри в одиночестве поднял стакан с виски и опустошил его, а потом заказал ещё выпивки и разложил перед собой карту Ирландии. Путь обещал быть долгим и нелёгким, следы могли быть ложными.
Но след в сердце никогда не обманывал.

для  *ЭхО* (ГП: снейпоблэк)
- Почему ты меня отпустил? - я аппарирую к нему пьяный. Первый раз в жизни, кажется. Храбрости оно добавляет, но вот язык еле ворочается. Нет в мире совершенства.
Блэк копается в своём мотоцикле, который здорово пострадал во время последней схватки с нами, и, заслышав мой голос, даже не оборачивается.
- Скучно было бы убить тебя, - лениво протягивает он, подкручивая что-то гаечным ключом. - А я так не люблю, когда мне скучно, Сопливус.
Я подлетаю к нему и пытаюсь рывком за воротник его кожанки поднять, мне это удаётся, но, чёрт подери, он выше меня, и теперь смотрит сверху вниз.
Ещё и морщится от запаха алкоголя, падла, а ведь сам первый пьяница в Ордене!
А потом он смеётся своим смехом, который я слышу во сне каждую ночь.
- Пьяный Снейп пришёл за объяснениями, это так мило, - хохочет он.
Я пытаюсь ударить его, но он перехватывает мою руку. Я рычу какие-то проклятья, а он продолжает смеяться.
- Почему ты меня отпустил? - упрямо спрашиваю я сейчас.

- Почему я тебя отпустил? - буду спрашивать я через много лет, стоя перед ветхой завесой в полуразрушенной арке.